Будаг — мой современник - Али Кара оглы Велиев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Новруз говорил так складно и убедительно, что у меня все похолодело внутри. «Ну вот, — думал я, — и здесь мне не повезло!» А он между тем продолжал:
— Пусть Будаг на этом собрании пообещает нам, что после вступления в комсомол он изменит свои взгляды и откажется от вредных догматов религии.
Я взмок и покраснел. Как так взять и отказаться?! И отец и мать не начинали ни одного дела без молитвы, направленной к милосердному аллаху или его пророку Мухаммеду. С его именем они прощались со мной, покидая этот свет, его просили оберегать меня от бед и горестей. Когда во время ашуры правоверные мусульмане оплакивали убиенных в Кербеле имама Гусейна и его близких, сердце мое сжимали боль и сострадание, в тот миг я вспоминал мучения моих бедных родителей и сестер. На аллаха и его пророка уповал я, когда терпению моему приходил конец, и я готов был во всеуслышание проклясть Джевдану-ханум.
Как же теперь отказаться?! Но что мне ответить на призыв Новруза? Я ненавидел ложь, поэтому не мог никого обмануть и сказать: «Да, я с сегодняшнего дня перестаю верить во всемогущего аллаха, в его милосердного пророка и правоверных имамов!..»
Если хотят принять меня в комсомол, пусть мирятся с тем, что я не могу их забыть! А нет — так нет! Пусть не впутывают в комсомольские дела ни аллаха, ни его пророка!.. Так думал я, но тут один из сеидов — прямых потомков пророка на земле, учившийся вместе с нами, крикнул с места:
— Что, вам больше не о чем говорить с ним?!
А парень из Агдаша, который всегда был мне симпатичен, пробурчал:
— Мы приехали сюда учиться, а не отказываться от того, что завещано нам отцами!
— Я вас не понимаю, — негодовал Новруз. — Если вы пришли учиться в партийную школу, пора отбросить отсталые взгляды и привычки!
В зале поднялся шум, одни рьяно поддерживали Новруза, другие — тех, кто ратовал за меня.
Председатель комсомольского собрания, чтобы прекратить споры, решил поставить вопрос на голосование, но его опередил директор школы:
— И все-таки я предлагаю принять Будага в комсомол. Споры, возникшие здесь, говорят о том, что не только он не может расстаться с тем, о чем слышал с самого раннего детства, а и другие наши товарищи. Давайте вместе, сообща избавляться от тяжелого наследия прошлого. А те, кто сегодня защищал Будага, и он сам пусть сделают выводы из сегодняшнего разговора.
Началось голосование. Самым странным было то, что первым за принятие меня в комсомол поднял руку сам Новруз Джуварлинский!
Через неделю бюро уездного комсомола утвердило решение комсомольского собрания партшколы, а через месяц я получил свой комсомольский билет.
Не могу сказать, что собрание поколебало мою незыблемую веру во всемогущего аллаха и его пророка. Даже наоборот: не с его ли помощью, думал я, меня все-таки приняли, хотя дела мои после выступления Новруза складывались не лучшим образом…
Я по-прежнему был твердо убежден, что мечеть — святое место, где не может быть совершено неугодное аллаху дело.
Я верил, что тот, кто солжет, положа руку на Коран, непременно умрет. Если говорить честно, то одним из моих тайных желаний было посещение одной из мусульманских святынь, например могилы имама Гусейна в Кербеле. Мне казалось, что именно там моя душа приблизится к ушедшим от меня навсегда отцу и матери.
Надо сказать, что Новруз Джуварлинский со дня собрания настойчиво и терпеливо вел со мной беседы на антирелигиозные темы. Ему пригодился опыт бесед с крестьянами в родном селе. Я вежливо выслушивал его, не споря и не прерывая. Не знаю, удалось ли ему переубедить своих односельчан, но мне его назойливость надоедала.
Директор часто собирал общие собрания учащихся партийной школы. На каждом таком собрании выступали учителя, он сам или кто-нибудь из приезжих. Главной темой собраний была религия и борьба с ней. Нам рассказывали о том, что моллы, ахунды, кази обманывают народ, что, пользуясь его невежеством, грабят и обирают его.
После таких бесед я с возмущением думал о бессовестных священнослужителях, — и как они не боятся гнева аллаха?
А сомневаться в самих законах аллаха я не мог.
МОИ ПЕРВЫЕ СТИХИ
Но собрания приносили пользу. Мы учились спорить, выступать с трибуны, не бояться устремленных на тебя глаз. Надо было говорить так, чтобы тебя понимали, чтобы ты мог убедить.
Я тоже любил выступать.
Со временем в партийной школе были созданы кружки самодеятельности: пения, музыки, декламации, театральный.
Я разрывался на части: я очень любил петь, многие хвалили мой сильный верный голос; к тому же я любил сочинять стихи к мелодиям знакомых старых песен; а еще меня очень привлекал драматический кружок — я все не мог забыть выступление самодеятельных артистов в учительской семинарии.
Уроки игры на таре давал нам старый учитель Микаил Велиханлы. Он же был руководителем драматического кружка, учил нас исполнять женские роли, — ведь в старое время женщинам было запрещено участвовать в представлениях, и женские роли играли мужчины. Он показывал характерные черточки, напоминающие мимику женщин; наставлял, как перенять легкую женскую походку, как говорить более высоким голосом. Для исполнения женских ролей слушатели-шушинцы выпрашивали у своих сестер и матерей женскую одежду.
Кружком пения руководил наш директор Муслим Алиев. Однажды он предложил нам испробовать свои силы в написании собственной песни, чтоб она стала гимном нашей партийной школы.
Три дня уже я сочинял небольшое стихотворение «Союз молодежи», к которому подобрал знакомую мелодию. Когда мы собрались на очередное собрание кружка, я протянул листок с песней Муслиму Алиеву. Он внимательно прочел и предложил мне спеть ее перед товарищами.
— Пусть ребята послушают и сами решат, нравится им песня или нет.
И я спел:
Союз молодежи
Взял красное знамя,
И реет, как пламя,
Над нами оно!
От края до края
Звучат не смолкая
И песни наши,
Зовут нас вперед!..
Ребята зааплодировали, а вместе с ними и сам директор. Все наперебой хвалили меня. Потом попробовали спеть вместе, и получилось неплохо.
С тех пор, выходя в город строем, мы всегда пели эту песню.
Первый успех придал мне уверенности, и я отважился написать сатирические стихи.
Дело в том, что театральному кружку уездный отдел культуры обещал прислать костюмы, грим, парики для наших представлений.
